Китайская алхимия

Китайская алхимия — это развивавшийся в Срединном государстве со второй половины I тыс. до н.э., главным образом сторонниками даосской философско-религиозной традиции, сложный комплекс философских идей, религиозных верований, магических ритуалов, научных достижений и практических (медицинских, фармакологических, диетологических, гимнастических, эротологических и др.) приемов, нацеленных на максимальное увеличение продолжительности жизни, омоложение и даже достижение бессмертия с помощью психо-физиологических преобразований человеческого тела и физико-химических трансформаций используемых при этом природных веществ, прежде всего киновари (НgS, сернистой ртути, вермиллиона, цин нбера) и золота.

Регистрируемые с первых веков н.э. специализированные трактаты по данной тематике, как прави ло, называются «законами киновари» (дань фа), «киноварными канонами» (дань цзин) или «книгами о киновари» (дань шу).

Центральная роль киновари здесь связана как с ее химическим составом, образованным главными алхимическими элементами— ртутью и серой, так и с символическим значением присущего ей красного цвета. Нагревание («плавление, рафинирование» — лянь) киновари приводит к появлению жидкой ртути, что выражает одно из фундаментальных фазовых соотношений двух из «пяти первоэлементов» (у син ) китайской «нумерологии» (сян шу чжи сюэ ) — «огня» (хо) и «воды» (шуй), с которыми, в свою очередь, как с «мужским, активным, светлым» (ян) и «женским, пассивным, темным» (инь) началами идентифицировались сера и ртуть.

В рамках универсального мировоззренческого классификационизма («коррелятивного мышления») красный цвет коррелировал с верхом в пространстве, т.е. югом, на который направлена стрелка китайского компаса и взор императора, и летним сезоном во времени, когда предельно активизируются производительные силы природы.

Наиболее общую систематизацию и формализацию в искусственном языке двух видов черт (инь и ян), 8 триграмм и 64 гексаграмм (гуа) эти соотношения обрели в китайской «книге книг» — Чжоу и («Чжоуские перемены», или И цзин — «Канон перемен», VШ-Ш вв. до н.э.). которая стала общетеоретической и методологической базой для древнейшею из дошедших до нас канонов китайской алхимии — Чжоу и цань тун ци («Свидетельство триединого согласия “Чжоуских перемен”») Вэй Бо-яна.

Китайские алхимики открывали новые технологии, с одной стороны, в производстве стекла и фарфора, металлургии и сельском хозяйстве, с другой — в медицине, ф армакологии, диетологии и эротологии, поскольку рассматривали человеческое тело как интегральную часть мироздания, репрезентирующую его в целом. Теоретической основой их практической активности стал позднедаосский принцип «кражи [небесной] пружины» (дао цз и), т.е. поворота естественного движения вспять, позволяющего старцам омолаживаться, а мужчинам зачинать в себе «бессмертного зародыша» (сянь тай).

Некоторые специалисты, например Х.Х.Дабс (Dubs, 1892-1969) и Дж. Нидэм (Needham, 1903–1995), считают китайскую алхимию древнейшей в мире и повлиявшей на другие аналогичные традиции.

В пользу этого свидетельствует, во-первых, фундаментальный гилозоизм традиционного китайского мировоззрения, в рамках которого совершенно естественно преобразование неорганического в органическое, мертвого в живое и, соответственно, основополагающее для всех разновидностей алхимии (но чуждое сущности христианства и мусульманства) объединение идей трансмутации неблагородных металлов в золото и достижения бессмертия.

Во-вторых, понятие «философский камень» (lapis philosophorum) наиболее адекватно соответствует термину7 дань («киноварь»), входящем в круг древнейших китайских иероглифов («надписи на панцирях и костях»— цз я гу вэнь, II тыс. до н.э.), исконно определявшемуся как «красный камень» — чи ши (словарь Шо вэнь цзе цз ы — «Изъяснение знаков и истолкование иероглифов», нач. II в.) и имевшему значение «эликсир бессмертия». Особая роль камня в китайской культуре обусловлена его функцией одного из важнейших репрезентантов центрального из «пяти элементов» — «почвы» (ту), а авторитетнейший комментарий Дуань Юй-цзая (1735-1815) к Шо вэнь цзе цз ы гласит, что «киноварь есть семенная сущность (цзин ) камня, поэтому семенная сущность всякого лекарственного вещества называется киноварью».

В-третьих, капитальный алхимический принцип рафинирования неблагородных металлов до высшего состояния — золота заложен в самой семантике иероглифа цзи нь, объединяющей два значения — «металл» и «золото».

В-четвертых, золото в Китае никогда не служило основой денежно-монетной системы, не было достаточно изучено (сложившаяся к рубеж}V-IV вв. до н.э. или даже позднее практика купеляции моложе средиземноморской на добрые полторы тысячи лет) и потому могло смешиваться с такими сложными веществами, как сернистое олово (дисульфид SnS2) или хлорид ртути (Hg2Cl2), чем и пользовались в своих манипуляциях алхимики.

Наконец, в-пятых, не исключено, что сам западный термин «алхимия» этимологически восходит к иероглифу цз инь, изначально звучавшему как kiэ m в реконструкции Б.Карлгрена (Karlgren, 1889-1978), а «эликсир» также через арабов («ал-иксир» — «лекарство для людей и металлов») — к иероглифу дань.

Согласно Ши цзи («Исторические записки», 11-1 вв. до н.э., гл. 12, 28) Сыма Цяня, уже при дворе императора У-ди (141-87) под влиянием Ли Шао-цзюня практиковались алхимические операции с киноварью и золотом.

Использование красной киновари в захоронениях известно в Китае с эпохи палеолита; вера в возможность физического бессмертия сформировалась к VIII в. до н.э.; а в IV в. до н.э., по-видимому, благодаря учению Цзоу Яня она соединилась с аурифакцией, вследствие чего к рубежу н.э. сложилось представление о «философском камне», превращающем ртуть и свинец в золото, и в качестве макробиотических средств стали приниматься внутрь киноварь, золото и ртуть.

Классическую форму алхимическое учение обрело в главном произведении выдающегося даосского философа и ученого Гэ Хуна (283/4- 343/63) Бао-пу-цзы («[Трактат] Учителя, Объемлющего Простоту», имеется частичный русский перевод Е.А.Торчинова, 1999). Дальнейшее развитие оно получило в трудах даосского патриарха Тао Хун-цзина (456-536) и крупнейшего медика («царя лекарств» — яо ван) Сунь Сы-мяо (581-682).

Однако в VII-VШ вв. единая алхимическая традиция стала разделяться на две ветви— ориентированные на физ ико-химические и психо-физиологические процессы, что нашло отражение в терминологическом различении «внешней» (вай дань) и «внутренней киноварной [деятельности]» (нэй дань) соответственно.

Эта интеллектуальная тенденция, поддержанная Лю Сюань-ином (X в.), Чжан Бо-дуанем (984-1082, имеется осуществленный Е.А.Торчиновым в 1994 г. полный перевод его трактата У чжэнь п янь — «Главы о прозрении истины»). Во Юй-чанем (1194-1229). к ХП1 в. окончательно возобладала над «внешней» алхимией. Дальнейшее ее развитие вплоть до наших дней в качестве основного вида даосской практики связано прежде всего с созданной в XII в. Ван Чжэ (1112-1170) школой «учения совершенной истины» (ц юань чжэнь цзяо).